Михаил Сергеевич Сердюк родился в старинном уездном городе Переяславе Полтавской губернии (ныне Киевская обл. Украины) в семье плотника-краснодеревщика. Он был старшим из детей и поэтому начал работать сразу же после окончания церковно-приходской школы. Трудился Михаил на сахаро-свекольном заводе и других предприятиях. И тогда, и позже помогал он своему младшему брату Василию и сестре Вере, которая потом жила в его семье. Юность Михаила пришлась на тяжелые годы установления советской власти на Украине, на годы гражданской войны, поэтому обстоятельного среднего образования он не получил, хотя очень стремился к этому.
В начале 1930-х годов Михаил Сергеевич проживал в Переяславском районе. Здесь он вступил в ряды Коммунистической партии и стал директором совхоза. Здесь он женился в 1932 году на Лесе (Александре) Обидовской и здесь же, в селе Козлов, в 1933 году родилась его первая дочь Валентина.
В 1934 году Михаил Сергеевич был призван в армию, с которой связал всю свою жизнь. Сначала его воинская служба проходила на Украине, в поселке Рогань Харьковской области, где располагался один из крупнейших военных аэродромов. В Харькове в 1937 году родилась его вторая дочь, Людмила. Затем он служил на военном аэродроме Шайковка в Калужской области.
Михаил Сергеевич, скорее всего, окончил летную школу, но точных сведений об этом у нас нет. Известно только, что около 1940 года он поступил в Военную академию командного и штурманского состава ВВС Красной Армии (Военно-воздушная Монинская академия), доучиваться в которой ему пришлось уже после окончания войны.
Великую Отечественную войну Михаил Сергеевич встретил офицером 46-й смешанной авиадивизии, базировавшейся в г. Калинине. С первого дня войны эта дивизия в составе Юго-Западного, затем Западного и Калининского фронтов, принимала участие в боевых действиях. После битвы за Москву и контрнаступления (Вяземская операция) 46-я авиадивизия была расформирована, и дальнейшую службу Михаил Сергеевич проходил в 201-й авиадивизии и в 132-й бомбардировочной авиационной Севастопольской дивизии 2-го авиационного корпуса 5-й Воздушной армии на Западно- Сталинградском, Южном, Северо-Кавказском, 4-м Украинском, 1-м и 2-м Белорусских фронтах. К 1943 году он был начальником политотдела в чине подполковника, к концу войны – гвардии подполковник, заместитель командира дивизии по политчасти. Чин полковника получил после войны.
За годы Великой Отечественной войны Михаил Сергеевич был награжден медалями «За оборону Москвы», «За оборону Сталинграда», «За оборону Кавказа», «За боевые заслуги», а также орденами «Красной звезды», «Красного знамени» и «Отечественной войны» 1-й степени.
Из наградного листа 1945 года: «Тов. Сердюк воспитывает у личного состава беспредельную преданность Родине, ненависть к врагу, уверенность в победе над врагом, смелость и храбрость при выполнении боевых приказов командира. Следует отметить хорошую работу тов. Сердюка в период ожесточенных боев на 2-м Белорусском фронте, где части Дивизии за короткий промежуток времени (с 16-1-45) произвели 565 боевых самолето- вылетов днем и ночью».
Все время войны семья Сердюков была в эвакуации на Урале, в пос. Кувандык. Жена, Александра Дмитриевна, усердно трудилась в госпитале, пекарне, прачечной, в трудовом ополчении, мужественно вынося все тяготы полуголодного эвакуационного быта с тремя маленькими дочерьми, младшая из которых, Эльвира, родилась в октябре 1941 года уже в эвакуации. Михаил Сергеевич забрал семью из Кувандыка в 1946 году, когда закончился курс его обучения в Монинской академии. Сначала он перевез семью в Пензу, затем – в город Фрунзе Киргизской СССР, где работал в летном училище. Выйдя на пенсию, был парторгом в Киргизском государственном медицинском институте.
Из воспоминаний дочери, Валентины Михайловны Озмитель: «О довоенном периоде жизни моего отца я помню очень мало и смутно. Сначала – Рогань с длинными барачными коридорами, а рядом где-то – аэродром. Затем Харьков, где мы жили в большой квартире, а на аэродром папа ездил на велосипеде. Потом опять бараки в Шайковке. Война нас застала в Калинине. Осенью город бомбили, мужчин уже не было, женщины дежурили на чердаках, и мама на последних месяцах беременности должна была дежурить. Началась эвакуация. Папу отпустили из части на двое суток. Понятно, строгие указания – сколько можно взять вещей, а у нас – большая семья, дети – столько всего нужно! А папа укладывает книги в стопки, связывает их, и мы идем с ним в библиотеку – а то ведь пропадут! Потом уже, в 42-ом, кажется, папа писал с фронта, что был в Калинине, что дом и библиотека взорваны, а книги наши, видел, – валялись в грязи. Запомнила это письмо на всю жизнь. Помню и другие, в которых он обязательно спрашивал, что я читаю, или советовал, что прочитать. Он блестяще знал литературу, мог целый час читать нам стихи своих любимых поэтов. И это при том, что никакого гуманитарного образования у него не было. Видно, в церковно- приходской школе были замечательные учителя.
Страсть к книгам была у папы всепоглощающая. Сколько субботних ночей мы проводили в очередях за подписными изданиями – стояли вдвоем, чтобы два экземпляра дали – мне и ему. Даже когда он был на пенсии, тайком от мамы покупал книги пачками. Часть книг отнесет ко мне, а потом по одной домой носит.
До сих пор мне безумно жаль, что при переездах из города в город, с квартиры на квартиру потерялись несколько небольших, в бумажных переплетах, книжечек стихотворений с дарственными надписями. Помню, на одной из них был автограф поэта Константина Симонова. Примерно такие очень хорошие слова: «На память любителю и знатоку русской поэзии». Уже в 50-е годы нам прислали книгу, составленную летчицами, служившими в дивизии под началом отца. Надпись на книге была трогательная и очень добрая: они благодарили Михаила Сергеевича за понимание, за человечность. В нем было желание и умение помогать людям, подставить свое плечо даже тогда, когда это было в какой-то мере в ущерб собственной большой семье.
Но о семье папа тоже всегда думал. Запомнилось мне, как он возвращался с фронта. Ехал папа к нам на Урал долго. Шла демобилизация, вагоны были переполнены, все что-то везли из Европы, а папа вез большую куклу для дочери, которую он ни разу не видел, потому что она родилась уже в эвакуации. Папа рассказывал, что пока он протискивался в вагон, солдаты и офицеры бережно передавали эту куклу над головами. Все они, недавно еще стрелявшие и «ненавидевшие врага», прекрасно понимали чувства отца и хотели помочь ему довезти игрушку для дочери. Пишу это не только для того, чтобы рассказать о своем отце, а чтобы вспомнить обо всех других воинах, в которых чудовищная война не убила любовь, добро, желание помочь ближнему и другие светлые чувства».
Валентина Михайловна Озмитель (дочь), Екатерина Евгеньевна Озмитель (внучка), Ирина Валерьевна Виленская (внучка)
